Одержимые войной. Доля - Страница 241

241

Когда двое мужчин заключили, наконец, друг друга в объятья, чтобы соприкосновением тел многократно усилить энергию внутреннего соприкосновения, запечатлеть и сохранить в себе навсегда неразрывную связь друг с другом, первый луч восходящего солнца прорезал предутреннюю туманную мглу, и разом смолк птичий гам, воцарилась недолгая тишина лесная, предвещающая всякий раз наступление полного жизни и столь важного для живой природы нового светового дня, сколь важным бывает каждый день, в котором жизнь длит себя, перетекая из рода в род и из бесконечности в бесконечность.

Старец и молодая женщина, во чреве которой уже три месяца билась новая жизнь, любовались недолгим и, одновременно, таким великим мигом встречи через года и километры земные, и каждый из них ощущал себя причастным к таинству, происходящему на их глазах. Точно лучик надежды на то, что не прервётся связь эпох и судеб людских, играл в ликующей душе каждого. И ярый луч восходящего выше и выше светила, высвечивал сияние глаз и лиц всё отчётливей. И не надо было слов, ибо и без них в этот миг всё уже было ясно.

В это раннее утро, когда посреди девственного леса на опушке встретились отец и сын, осенённые святым лесным духом, душное и смрадное в каменных джунглях города, где с первых часов наступающего дня за стенами кабинетов с дорогой обстановкой взрослые и вроде бы нормальные люди начинали плести друг против дружки очередные интриги, дабы сделать свою жизнь хоть чем-нибудь наполненной, – в это утро в своём кабинете бодрствовал Валентин Давыдович Целебровский. Ежечасовые доклады сыскной команды не прибавляли оптимизма. Вопреки ставшему уже аксиомой правилу, что от спецслужб не уйти, получалась бессмыслица: сбившиеся с ног роющие носом землю ищейки, суматошно по сотне раз прочёсывающие одни и те же места, и как сквозь землю провалившиеся беглецы, из которых один дряхлый старик, другая – беременная женщина, а третий – дважды контуженый ветеран недавней войны. Если они погибли в ночном лесу, то где хотя бы тела? Если сумели затаиться в непролазной чаще болотистых смоленских лесов, то где хвалёная мощь сыскного аппарата, по заявлениям его руководителей, способного в двухдневный срок обнаружить иголку в стоге сена? Если же лихая троица умудрилась оторваться и уже где-нибудь между Старой Руссой и Валдаем, то куда подевались элементарные законы биологии, согласно которым, ну никак не могут трое немощных людей даже на самой хорошей машине удрать от армады преследователей, на чьей стороне и скоординированность действий, и жёсткая система управления и дисциплины, и грамотная подготовка, и обилие самых современных технических средств наблюдения и связи, и поддержка государственных служб на местах! В наше-то время всеобщей слежки и прозрачности всякого отрезка земных путей не заделаешься в партизаны-невидимки, исчезнув из поля зрения всех наблюдателей сразу!

Аппарат Целебровского впервые за годы работы – сначала в составе 13-го Главного Управления, а после расформирования «конторы» в 1991 году в качестве Специального Подразделения № 13-б ФСБ РФ – официально обратился за помощью к коллегам из группы Беллермана – Специального Подразделения № 13-а. Владислав Янович, сначала недоумевавший, отчего его попросили задержаться с отпуском, всё теперь понял и с радостью согласился подключить своих спецов к поискам. Валентину Давыдовичу оставалось принять условия «конкурирующей фирмы». Через час после договора в кабинете Беллермана в «Дурке» раздался звонок. Профессор снял трубку и, холодея, услышал на том конце голос Логинова. Старик, которого все уже почти списали со счетов, позволил себе распекать Беллермана, как мальчишку, умудрившегося упустить из-под носа собственного «испытуемого». Беллерману не пришлось самостоятельно «глотать эту пилюлю». Не моргнув глазом, профессор заметил, что это не его «испытуемый», а «объект группы Целебровского», и, мол, пора бы вообще объяснить, что за неразбериха в конторе, где одни и те же «подопечные» становятся объектами разработки параллельно действующих структур, толкающих друг друга локтями. Переведя стрелки, профессор не только обезопасил себя, но и сделал шаг в направлении решения своей стратегической задачи. Ради обуздания либо ликвидации взбунтовавшегося «Испытуемого А» он готов подключить к операции любые государственные институты любой страны мира, используя их втёмную. Например, под прикрытием Интерпола, для которого вполне сойдёт грамотно сфабрикованная версия о бегстве какого-нибудь особо опасного террориста. Но пока надеялся, что за рамки отдельно взятого государства погоня не выйдет. Правда, звонок столь высокопоставленной персоны из «конторы» хорошего не сулил. Ещё немного, пойдут звонки с самого верха. Не хотелось бы, чтобы поголовно безграмотное в тонких вопросах ельцинское окружение вмешалось в дело поимки подопытного кролика беллермановских экспериментов в характерном для себя стиле «слона в посудной лавке».

Звонок Логинова показал, что Целебровский, скорей всего, сознательно, приоткрыл клапан слива информации шире, чем того требовали инструкции и обстоятельства. Ух, гад! Обратившись за помощью, сам же топит коллегу. Вот уж, действительно верен принципу: «Добился сам – добей товарища!». И Внутренний Кодекс Ордена Дракона ему не указ!. А как тонко: не ущучишь! Вроде как наоборот, помогает… Надо опередить его, первым запустить информационную торпеду по Кремлю. Беллерман вызвал помощника. Тот, безучастный и безликий, молча выслушал поручение и, не задавая вопросов, сухо кивнул, приступая к исполнению. Через полтора часа на столах у ряда высоких государственных деятелей появились срочные сообщения. По инструкции, спецканал связи с высшими должностными лицами каждому присваивал прозвища, исключая имена.

241