Одержимые войной. Доля - Страница 68

Перед тем, как повернуть выключатель, Владислав Янович на миг застыл, неподвижно блестя стеклами в никелированной оправе очков. Всё ли правильно? Нет ли ошибки? Может, подумать о других кандидатурах? На интересующие его объекты можно выйти разными путями. Конечно, «чистая» манипуляция сознанием как искусство, без специальных задач тоже заслуживает всяческого внимания. И уже одно то, что Великий Эксперимент начался, не может не радовать. Но одно дело просто научный результат, а другое – результат практический. От Беллермана не в меньшей степени ждут второго. И если Долин, при всей своей интереснейшей родословной, но и со своими заморочками, как ни странно, достаточно податлив, то Дмитрий Павлович Локтев не столь прост, с характером, может взбрыкнуть, и тогда весь продуманный до мелочей сценарий полетит к чёртовой матери!.. А работать с одним без второго значительно труднее… Нет, других кандидатур не найти. Времени осталось капли, и если отступить сейчас, великого дела не сделаешь никогда. Он, профессор Беллерман, не ошибся в своём выборе. Итак, Локтев и Долин…

Профессор повернул выключатель и вышел из кабинета. А Дмитрий Локтев, тем временем, ехал домой на своём верном «Форде» и, машинально реагируя на дорогу, мыслями ушёл далеко-далеко.

…Итак, их девятнадцать. Больше, чем трое на одного! И, похоже, неплохо вооружены. Выполнить задачу – отнять их груз неповреждённым, при таком неравенстве сил, используя только преимущество внезапности и преимущество позиции сверху, маловероятно. Что же предпримет Угрюмов? Додумать свою мысль Локтев не успевает. Караван из девятнадцати человек, медленно двигавшийся вдоль ручья, вдруг замирает. Как и предсказывал старлей. Интересно, с чего бы? Однако вот-вот последует команда открывать огонь. Локтев медленно, осторожно, чтобы избежать громкого щелчка, передёрнул затвор, досылая патрон в патронник и, щуря глаз, начал брать на мушку замыкающего. Занятый целью, он не обратил внимание на странную суету в голове колонны. Двое бородачей в длинных рубахах и шароварах начинают о чём-то спорить, отчаянно жестикулируя. Один указывает рукой вверх, на склон, где притаилась кучка из шестерых «шурави». Но их-то они не могут видеть! Скорей всего, просто предполагают, что оттуда может исходить угроза для каравана. Второй размашисто машет рукой вперёд по ходу движения. Остальные молча ожидают, пока двое придут к согласию. Рука Локтева, сжимавшая цевьё автомата на щербатых камушках, слегка затекла, и он аккуратно, чтоб не вызвать осыпи, переложил оружие правее, разминая затекшую руку. В этот самый момент раздаётся тихая команда «Огонь!». Чертыхнувшись про себя, что, как всегда, не вовремя, он перехватывает автомат в нормальное положение, снова выцеливает замыкающего и, поймав его с опозданием от команды в несколько секунд, плавно нажимает на спусковой крючок. Послушное оружие издает сухой щёлкающий звук, утыкаясь прикладом в плечо, и смертоносные девять граммов летят к своей жертве. Она нелепо подпрыгивает, теряя в воздухе с головы тюрбан, и валится лицом в ручей. Готов! Тотчас выстрелы раздаются с остальных пяти точек, где засели товарищи, и в рядах вставшей колонны начинается смятение. Один из «духов» стремительно расчехляет хорошо знакомую трубу миномёта и направляет её, кажется, прямо на Локтева. Залп происходит одновременно с выстрелом Габуния, по прозвищу Гоблин. Внимательный грузин засёк миномётчика и положил его, не успев только опередить произведённого им выстрела. Мина с противным свистом падает сверху. По звуку трудно понять, куда именно, но, похоже, рванёт где-то совсем рядом. В ушах звенит голос старлея «Ложи-ись!», но и так понятно, без команды, что к чему. Тем более, никто и не вставал. Смешно… Вот он, автоматизм! Взрыв раздаётся в нескольких метрах от распадка, прикрывающего Локтева. Шестым чувством он понимает, что именно нужно делать, и рывком перекатывается в сторону, прижимая к груди автомат. Так он оказывается на совершенно открытом месте. Казалось бы, глупо! Но интуиция не подвела: именно в эту секунду вторая мина ложится точно в то место, где он только что лежал. Вторая! Откуда? Локтев приподымает голову и видит ещё троих «духов», расчехливших миномёты. Времени на раздумье нет. Не защищаемый более камнями, он привстает и наводит оружие «с колена» одного из миномётчиков. Ещё один точный выстрел, и бородач падает плашмя, пытаясь обнять металлическую трубу миномёта, точно та может удержать его. Мёртв! Пуля раскрошила полчерепа, и рыхлое месиво мозгов сейчас стекает вниз по ручью. Несколько пуль отрывисто взвизгивают по каменным уступам чуть в стороне, из-за одного слышен хриплый мат Прохорова. Локтев кричит:

– Порох! Ты цел?

– Рожу поцарапал, дух паскудный! Мать его раз-так! – отвечает тот же хриплый голос, и тут же Локтев слышит старлея:

– Не болтать! Куда высунулся, Локтев? Назад, дурак!

А он уже и так ретируется на прежнее место. С вечера заготовленное «лежбище» слегка разворотило, от слабо дымящихся осколков несёт зловонной гарью. Но это ничего! Второй раз в одно место мина не ляжет! Перестрелка продолжается. Пока никто из «духов» не предпринимает попыток лезть вверх. Кажется, они ещё не осознали своего численного перевеса. Их осталось 15. Всё равно много! Надо «работать» дальше. Что же, всё-таки, заставило их остановиться? И откуда Угрюмов знал, что они остановятся? Впрочем, задаваться вопросами особенно времени нет. Пули насвистывают свои короткие мотивчики всё чаще и всё ближе. Эх, будет ли обещанная подмога?

Габуния, отличный стрелок, кладёт ещё одного «духа». Но, похоже, только ранил. Тот ползёт в сторону от каравана, волоча за собой автомат. Останавливается и начинает вскидывать его. Кажется, раненный собирается отстреливаться. Локтев выцеливает его лежащую фигуру и добивает. Так, есть! Ещё один! В нём вдруг просыпается странный спортивный азарт. Следя за ходом боестолкновения, он играет в обратный отсчёт: «Пятнадцать… четырнадцать… тринадцать…» Интересно, думает он, доведём ли мы счёт по головам хотя бы до равенства? В тот момент, когда, разя короткой очередью очередного бородача, он додумывает эту мысль, слева раздаётся взрыв разорвавшейся мины, камушки, а может, и осколки, звонко стукаются о каску, Локтев на миг вжимается в склон, а когда подымает голову и глядит туда, где только что рвануло, видит окровавленный кусок туловища в х/б. Неестественно вывернутая левая рука, часть плеча и кусок торса с торчащими в разные стороны розовыми рёбрами, на которых болтаются подвяленные остатки человеческого мяса. Прямое попадание! После такого в живых не остаются. У нас 200-й? Кто это?