Одержимые войной. Доля - Страница 125

125

– А ты мне что же, в друзья набиваешься?

– Я не претендую. Я хочу максимально обезопасить себя.

– Понимаю. Тебе нужны гарантии, – майор встал, заходил по кабинету. – Всем сейчас нужны гарантии. Забегали, крысы корабельные! Но здесь, – майор резко развернулся прямо напротив сидящего Никитина, – не Москва. Там всякая шваль боится огласки, поэтому и могут быть гарантии. А нам огласка не страшна. Потому что, во-первых, никто не поверит, что и мы здесь не лаптем щи хлебаем, а во-вторых, до Бога высоко, до царя далеко. Сами всё можем решить. По-тихому.

– Ой ли? – Никитин слегка отодвинулся от нависающего над ним непосредственного начальника. – Рассудите сами, товарищ майор, кто за все дни августовских безобразий ни разу не слил вам ни одной информации – ни в ту, ни в другую сторону? А теперь прикиньте, что будет, если эта информация есть и, как только меня не станет, немедленно разлетится. В том числе, наверх.

– На какой верх?! Не сегодня-завтра нас просто ликвидируют к едрене фене! И всё.

– Не всё, неудобно напоминать, товарищ майор, но вспомните нашего классика. «Мюллер бессмертен, как бессмертен в этом мире сыск» [58] .

– У того же «классика», – язвительно возразил Логинов, – Шеленберг регулярно убирает своих помощников. «Полная смена караулов. Каждому своё, не так ли?»

Владимир Анатольевич выждал небольшую паузу и выложил предпоследний козырь:

– Разве у вас нет интереса в зарубежной агентуре?

– Сомневаюсь, чтобы ты мне её предложил, капитан. Откуда?

Никитин усмехнулся:

– Курируя команду Кийко, я волей-неволей вышел на журналистов, отрабатывающих центрально-азиатскую тематику. А это и «Би-Би-Си», и «Свобода», и «Си-Эн-Эн».

Настала очередь усмехнуться Логинову.

– Твои нелегалы из бывшего «Штази» [59] мало кому интересны. А среди англичан и американцев работали спецы с двойным, а то и тройным прикрытием. Ты опять, по-моему, блефуешь. У тебя там нет и не может быть своих личных связей.

– У меня есть там личные связи, – впечатывая каждый слог, проговорил Владимир Анатольевич, – и их, этих людей, в ваше распоряжение не предоставит ни одна сволочь из наших. Не забывайте, что, курируя команду Кийко, я касаюсь кое-чего по нашему ведомству. Так что вам невыгодно бросать меня. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы по фактам сотрудничества с ГКЧП у новой власти когда-нибудь вышла амнистия за сроком давности.

– Ну, хорошо, – согласился Логинов, – с рапортом повременим… Пока. Но завтра же утром я хотел бы взглянуть на твой вонючий компромат. Передашь мне кассеты.

– Копии, – поправил Никитин и повторил:

– Копии. Подлинники будут храниться в надёжном месте.

– Но от всех оперативных тем я тебя всё равно отстраняю, – отчеканил Логинов, – Будем считать, ты в отпуске. Так что, все дела – в архив.

– Будет исполнено, однако копии дел я оставлю-таки себе. Так, в качестве гарантии. Секретных материалов они не содержат. Да и кто сейчас может точно определить границы секретности?

После этого разговора Владимир Анатольевич Никитин связался с Костей Кийко. Встретились они в пивном баре возле автовокзала. Капитан любил выбирать места для встреч со своими агентами в таких местах, где было полным-полно случайного народа, было шумно, и, даже если кто-то задумал бы его проследить, вряд ли смог бы прослушать, о чём он говорит.

Взяли по кружке лёгкого пива, и капитан взял «с места в карьер»:

– Костя. Твою плёночку требует Логинов.

Добродушный великан, которого Никитин втянул в прослушивание телефонов Логинова, не посвящая, чей именно номер он «пасёт», слегка удивился и спросил:

– Це що, «контора» зачищает свои ряды? Я кажу, логично. Тильки голову липше на плечах, а не за плечами иметь.

Владимир Анатольевич сощурился. Кийко, что называется, попал пальцем в небо. Наверняка и не догадывается, что в рядах зачищаемых значится и фамилия Никитина. С тех пор, как капитан раскрыл перед Костей часть своих карт, сделав личным агентом, он несколько раз удивлялся наивной наблюдательности парня, из которой тот, однако же, никогда не делал ни малейших практических выводов. «Что ж, – рассуждал капитан, – использовать Костю втёмную, быть может, лучше и для меня, и для него самого». Однако на сей раз Костина догадка оказалась слишком болезненно близкой к реальному положению вещей, которое нынче как раз хотелось бы скрыть от него максимально. Чего доброго, просчитает, чей голос на кассетах. «Хорошо, – мелькнула в голове капитана мысль, – что для прослушки мы не использовали нашу штатную технику, а обратились к Феде Мишуку. Славный парень! Сработал такой первоклассный «жучок» по-дешёвке и даже не поинтересовался, кого ловят! Вот, что значит афганское братство!»

– Кассеты нужны срочно. Без вопросов, ладно?

Кийко кивнул, отхлёбывая пиво, и назвал адрес тайника, где спрятал компромат. Это был отдельно стоящий заброшенный корпус бывшего авторемонтного завода в глухом переулке, пересекающем с севера на юг промзону при въезде в город. Владимир Анатольевич прикинул, сколько времени нужно, чтоб добраться туда, и присвистнул. Выходило, достать кассеты, снять с них копии, подготовить и сдать дела в архив до завтра он может и не успеть. Надо было передоговариваться с Логиновым на послезавтра, а такое в «конторе» не принято.

Выручил случай. Когда, попрощавшись с Костей, капитан возвратился в свой кабинет, чтобы начать готовить дела, к нему вошёл сам Логинов и, странно улыбаясь, сообщил:

– Ты везучий, капитан. Меня срочно вызывают в Москву.

Никитин ничего не ответил. Срочный вызов в той ситуации, которая складывалась сейчас, ничего хорошего не предвещал ни для него, ни для Логинова, ни для всего отдела. Но взгляд его был достаточно красноречив, поэтому, перехватив его, майор сам пояснил:

125