Одержимые войной. Доля - Страница 149

149

Монах, подобно всем прочим паломникам, коих неисповедимые Пути Господни приводили к священным чертогам, остановился у заросших вьюном стен, скинул с плеч котомку и, двоеперстно перекрестясь, пересёк линию ворот. Не исполнил он воли Царя. Придти пришёл, а книгу донесть не довелось. Три ночи кряду бродил по кладбищу в поисках могилы матери, где схоронил заветный клад. Так и не нашёл. Полный смятения предстал он пред очи отца Василия Бесов Изгоняющего. Седовласый великан в рясе, молча, не проронив ни единого слова, выслушал его исповедь и, благословив, жестом указал следовать за собой в келью. Войдя в жилище святого отца, Монах пал на колени, столь велико было охватившее его чувство. Над головой святого отца, как ему казалось, время от времени вспыхивает нимб горнего света. Отец Василий поднял его, сурово сдвинув брови, показывая, что таких знаков не любит, и, поддерживая за плечи, провёл вглубь кельи, усадил на дубовую лавку под образа. Остановившись в шаге, сверху вниз поглядел на гостя, поддерживая наперсный крест, и изрёк:

– Пока был ты заточён, брат мой, могилу твоего учителя срыли. Сам знаешь, что искали. Но Богу было угодно помешать осквернителям. Срыли тринадцать могил, изображая во славу сатане. У сих бесноватых задача нарушить связи между чистыми душами ушедших от нас и ныне живущими. Затем скверны чинят. Да помешали ворогам бражники, Божьи люди. Не к месту для святотатцев оказались. Водку пили, песни орали. Тем милицию навлекли. Святая простота, ты знаешь, хуже воровства бывает, и бражников тех, конечно, в острог упекли. На их душу грешную все тринадцать крестов повесили. У следователей свои резоны были. Надо было скандал замять, уж больно к нему внимания много. А поелику бражники ничего вразумительного сказать не могли, а опасности не представляли, их вынудили себя оговорить и осудили. Недавно вышли, горемычные. Настоящие же погромщики, естественно, утекли. Раздобыть токмо ничего не смогли. После на осквернённом кладбище целый месяц едва не каждый Божий день журналисты с фотоаппаратами бегали. Были и агенты супостата. Но в открытую не могли сунуться. Им свой интерес к могиле совсем нет резонов обнаруживать. А как скандал понемногу остыл, решило и кладбищенское начальство инициативу проявить. Надоела им эта шумиха. Подняли документы на осквернённые захоронения, выяснили за какие отвечать не придётся, ну и порешили запросто сравнять с землёю. Вот и всё. Руки развязаны. Вот ты не нашёл ничего, не твоя вина. Наша общая беда. Теперь оскверненную срытую могилу трудно найти, нет над тем местом обережного круга. Супостат найдёт экстрасенса мощного, и отыщут.

– Как же они смогли спознать-то, куда именно я книгу спрятал?

– Умишком пораскинули – и догадались. Вариантов не много.

– Что же они закопошились – и сами себе навредили?

– Ну, брат мой, у тёмных часто так бывает. Потому и изображается тьма иногда змеёю, кусающею себя за хвост. А что все годы сидели тихо, а теперь закопошились, так и ты тихо сидел. Не Царский бы наказ, разве б осмелился раскопать надёжно упрятанное? А им нужно, чтоб в наших руках не оказалось. Как стало ясно им, что пойдёшь и возвратишь миру сокрытое от мира, затрепетали, им-то что, посуди сам, – сами ли сожгут, ты ли зароешь! Лишь бы никто не читал.

– И что же теперь делать? Они же теперь вряд ли остановятся.

– Поговори с директором кладбища. Прямо как есть, мол, сын, могилу матери ищешь. Без обид и претензий, мол, всё понимаешь, простил грех. Не пойдёт по-хорошему, пригрози судом, или ещё чем. Опыт лагерный имеешь, знаешь, как действовать… Пускай укажет, где… Господь не выдаст, и ты поспеешь до полного закрытия границ.

Монах тотчас отбыл в обратный путь. Через четыре дня вновь объявился в конторе кладбища и, пригрозив судом за самоуправство, добился разрешения на перезахоронение останков на заново выделенном ему участке. А в разбирательстве ещё одним аргументом было то, что он не ввергнет в лишние расходы контору, сделает всё самостоятельно, ему лишь нужны разрешительные документы. Ему всё же выдали требуемую бумагу, и, не тратя драгоценного времени в опасении, что слух о его действиях долетит до соответствующих ушей, тем же вечером, вооружившись лопатой, приступил к поискам.

Поздним вечером в глубоких сумерках удалось, наконец, раскопать бывшую могилу и на приличной глубине отыскать требуемый предмет. К четырем часам ночи Монах закончил работу. Могильный холмик вырос на новом отведённом ему месте, прежняя яма была старательно засыпана, сундучок с книгой надёжно спрятан в котомку, а сам Монах с нею за плечами шёл на выход. Сонный охранник, предупреждённый о полоумном Монахе, срочно перезакопавшем труп, вяло махнул тому рукой, нимало не удивляясь ни котомке за плечами, ни лопате в руке; в конце-то концов, чем занимался человек? Ясно, земляными работами.

Наутро возникли какие-то люди, подробно расспрашивали о Монахе, в деталях рассматривали и фотографировали новую могилу и старое место. Вскоре перед вечно нетрезвым взором директора кладбища нарисовался препротивный толстячок с физиономией хряка и, представившись Смирновым, принялся учинять разнос. Орал: да как же это так можно, без согласования с УВД выдавать такие разрешения, как можно позволять самоуправные перезахоронения и тому подобную ерунду?.. Задетый до печёнок, «кладбищенский генерал» напустился на «хряка». Да что ему этот Смирнов! Да у него таких Смирновых закопано тут столько, что одним больше, одним меньше, никто и не заметит! Кстати, свободных мест на территории пруд пруди. Раздражённая тирада отчего-то развеселила «хряка». Он подобрел, перестал ругаться, но, продолжая добродушно улыбаться, заметил, что о сатанистских безобразиях на вверенной попечению данного руководителя территории в городе ещё не забыли, так что вряд ли хоронить его, Смирнова, доведётся именно ему. И вообще, мол, он предпочитает какое-нибудь тихое местечко вроде Ваганьковского или, на худой конец, в Кремлёвской стеночке. Пусть господин «погребальмейстер» не зарывается, а замечания учтёт. Чтоб к вечеру следующего дня этого ухаря, сумевшего на халяву организовать эксгумацию без представителей милиции и даже без местных землекопов, хоть из-под земли, а достал. Живым или мёртвым. Телефончик оставил, куда звонить, и за ним немедленно приедут.

149