Одержимые войной. Доля - Страница 184

184

Путь от склона до склона пройден только на треть. Никого впереди. Она одна. И, похоже, остаток пути предстоит пройти в одиночестве. Если не считать того, кто идёт следом. Если нарушить Закон Движения Вперёд и обернуться, во-первых, навсегда утратишь «спинное зрение», во-вторых, почти наверняка собьёшься с пути, и, в-третьих, спровоцируешь неведомого того на действия, к каким, скорей всего, не готова. Остаётся – идти. Не оборачиваясь, не сбавляя и не прибавляя шагу. Сбавишь – притупится «спинное зрение», прибавишь – впустишь в душу страх. Когда в мутном сумеречном небе вспыхнула, прорезая вязкое марево влажного мороза, первая звёздочка, в сознании девушки вспыхнуло озарение: она поняла, кто он – идущий следом. Самый опасный враг – не тот, кто злобно ощерился и готов прыгнуть на тебя, оглашая эфир предупреждающим рыком хищника. Он просто зверь, действует по звериным законам, с ним можно бороться, найдя в себе хотя бы малую звериную часть. В таком поединке человек всегда сильнее. Если только не впустит в душу страх. Самый страшный враг – и не тот, кто, в отчаянии, исступлении или одержим чьей-то злой волей, мчится на тебя с кулаками или оружием, готовый в прямом столкновении пролить и свою, и твою кровь, потому что пути назад у него уже нет. Он просто раб или наёмник. Раб страстей или недуга, исступления или чужой воли пославшего его в бой господина. Он может состоять на службе у идеи. Он – несчастный! Победа в бою с ним дается исключительно боевым искусством. Много лет занимаясь боевыми искусствами, Таня готова ко встрече с таким противником. Самый опасный враг двигается не спеша, по следу, обдумывает каждый шаг и концентрирует свою волю, как правило, для единственного удара, что либо обеспечит немедленную победу, либо такое же немедленное поражение. Он интеллектуал. Но даже не это главное. Главное то, что он – нежить. Это не вполне живое существо, но наделённое способностью мыслить, порой даже лучше живых людей. Он наделён волей к исполнению собственных желаний. Их у него тем больше, чем выше его интеллектуальный потенциал. Он наделён даже эмоциональной сферой, зачастую даже более насыщенной, чем у живых. Единственное, чего у него нет – дара любви и ненависти. Совсем нет. И сейчас, озарённая звездой, Татьяна понимает, что её преследователь именно нежить. У этого существа все – внешние и внутренние – признаки человека. Но лишь признаки! Он умён, образован, жёстко структурирован в мире социальном и материальном. Днём ездит на дорогом автомобиле. Ночи проводит в объятиях красивой женщины, с удовольствием выпивая из неё соки, которые она в состоянии отдать. Ей взамен даёт безжизненную монету. На неё живых соков не купишь. Сейчас он двигается по следу с тою же целью – испить её силу, запечатлённую в живой линии Судьбы, оставляемой на снегу следами ног. Единственный способ не дать ему этого сделать – сбить со следа. Хорошо, когда много следов. Можно запутать. Но она идёт по снежной равнине меж холмов одна. Хорошо, когда есть прыть зайца, умеющего в прыжке так менять траекторию полёта, что не всякий хищник распутает след. Но у неё нет прыти зайца. Как быть? «Не во власти идущего давать направление стопам своим, – приходит на ум чернокнижная фраза, и тут же вспоминается, что в точности то же повторено в Писании». Татьяна продолжает идти по белому снежному полю, вслушиваясь в ощущения настороженной спины. И по мере продвижения вперёд приходит спасительное осознание важного вывода: «Если нет в том власти человеческой, надлежит призвать Ту власть, что выше человеческой и что определяет его поступки и решения. Если всё в мире происходит по воле высшей сверхразумной силы, имя которой Бог, значит, единственно правильное решение для неё в создавшейся ситуации – это призвать эту высшую волю вполне осуществить себя, и тогда только поединок Жизни и непобедимой нежити имеет шансы обрести смысл». Ведь в том, что нежить преследует её, идя по пятам и выпивая благодатные соки Жизни из священного следа её Судьбы, нет и не может быть никакого смысла. Вечный поединок живой и неживой материи в бессмысленных вихрях слепой эволюции случайно забросил обречённый носить в себе зачатки разума мякиш хрупкой биологической массы в мёртвый материальный мир. И с того мига, как появился этот мякиш – с глазами, чтобы видеть, руками, чтобы действовать, детородными органами, чтобы изнемогать от страсти продления собственного никчемного существования по окончании отмеренного мякишу срока, порождая такие же мякиши беззащитных перед враждебным им мёртвым миром существ, – с того самого мига началась бесконечная схватка, без цели и смысла, по законам слепой страсти, именуемой инстинктами… Стоп! Сейчас в своих рассуждениях она в точности повторяет именно то, что ненавязчиво проповедует нежить: «не ищи смысла! его нет! есть страсти и их удовлетворение…». Но оттого и тщится этот сгусток материи с зачатками и подобием жизни, но без полноты жизни, сбить с толку миллионы и миллионы живых разумных, что настали времена, когда они сами уверовали в то, что имеют власть направлять стопы свои, что они сами и есть творцы… Боже, какая глупость!». Татьяна взволнована, но решается. Самое трудное – отказ от своеволия, особенно трудно, когда кажется, что лишь концентрация воли способна одолеть следующую по пятам тёмную силу. Ах, если бы знал человек, сталкиваясь с этой силой чаще, чем в том отдаёт себе отчёт, что самостоятельный бой с нею не только бесполезен, а ещё и вполне отвечает её стратегическим задачам, приближая нежить к конечной цели! Цель её предельно проста. Она состоит в полном и окончательном растворении всякого человеческого начала в своей безмерной, бездонной и неживой массе. Ради этого, совершенствуя из века в век, в поколениях своих бесчисленных воплощений на земле методы приспособления, всё более овладевая искусством человекоподобия и начиная превосходить самого человека в проявлениях качеств, вызывающих симпатию, нежить идёт на любые сделки, на любые провокации, на любые ухищрения. Она готова вселиться своим сконструированным телом в целые народы, переформатировав изначально заданные Богом программы, только бы руками их приблизить вожделенный час своей конечной победы над Жизнью. Жизнь для нежити – смерть, как сама она – погибель для всего живого. Погибель мучительная, через долгую и неизлечимую болезнь вырождения. Внезапно осознающий опасность от нежити человек, не подготовленный к её уловкам, бывает, примет открытый бой, полагаясь на свои волю и силу. И в этом бою либо погибает, сам обращаясь в нежить, либо побеждает, становясь ею же. Ибо нельзя побеждать неживое без обращения к Той Высшей Силе, что породила всё сущее – и живое, и неживое. Декарт и Ницше, провозгласившие победу своей индивидуальной воли над Той Высшей Силой, имя которой Бог, опьянённые красотой и могуществом своей воли, сгорели в адском пламени своеволия. Пошедшие за ними добровольно шли на сделки с нежитью, приобретая богатства земные, славу, власть, полное удовлетворение вожделений. Пошедшие против них отправили свои души на прямой бой с нежитью, исход которого всегда предрешён. Это простейшая аксиома. Её помнили наши пращуры сотни тысяч лет назад. А мы, опьяненные властью металлической техники, забыли. Любое соприкосновение с нежитью смертельно опасно. С нежитью нельзя контактировать, не имея оружия Божьей Помощи. Продолжая путь, Татьяна начинает громко, как хвалебную оду Тресветлому, читать молитву. Слова, знакомые с детства, от бабушки, рано оставившей этот мир, но успевшей передать внучке искру религиозного чувства, до поры не осознаваемую и никак не проявлявшуюся, слетают с уст легко. Торжествующий голос возносится до небес, прорывая пелену сумеречного марева, и в небесных прогалинах, обнажающих ясную бездонность лучистого космоса, начинают играть переливчатые звёзды. Их всё больше. И от их сияния на душе светлеет, и чувство тревоги, за миг до этого нараставшее со спины, шаг за шагом отступает. «Отче наш! Иже еси на небеси, – выкликает голос». И, как бывает только во сне, он звучит одновременно отовсюду – эхом с ликующих небес, со стороны заснеженного холма, к которому уже приближается девушка, со стороны холма за спиной. Она уже знает: преследующая её сила больше не имеет власти читать её след, отнимая человеческий огонь и лишая пути. И как только

184