Одержимые войной. Доля - Страница 77

Едва открывшись в качестве специализированной городской больницы, сразу получившей свое, даже и не обидное, прозвище, «Дурка» привлекла в свой штат ведущих психиатров, психологов, психотерапевтов, которых, как, на удивление, оказалось, в стране победившего социализма вовсе не всех перестреляли и пересажали. Злые языки ещё долго чесали: «Кого не кончили в 37-м, в 67-м в «Дурку» упекли». Парадокс! К концу 60-х, когда клиника торжественно отмечала десятилетие, её контингент немало пополнился теми, кто прежде тут же врачевал.

Настоящие светилы советской науки сделали «Дурку» лучшим лечебным заведением данного профиля в стране. Ежедневно в клинику приезжали делегации: кто за повышением квалификации, кто для обмена практическим опытом, кто на конференцию. К 1971 году на территории больницы появился учебный корпус, и здесь стали проходить практику студенты медицинского института. С появлением студенчества возникла необходимость в читающей лекции профессуре. Медперсонал «Дурки» разделился на практиков и теоретиков. А в 1974 году в больнице возникло новое подразделение. К двенадцати действующим корпусам добавился ещё один. В отличие от остальных, на его фасаде не было вывески. Таинственный корпус так и называли – «13-й». Его внешний вид резко отличался от остальных в «Дурке». Поодаль от других, вокруг вырублена вся зелень, отчего он легко просматривался отовсюду, «13-й» имел перед входом будку с охранником, поперёк дорожки ко входу – шлагбаум с круглосуточным часовым. Никто из служащих таинственного корпуса не покидал его в светлое время суток. Как никто из служащих остальных корпусов никогда не попадал внутрь «13-го».

Поговаривали, спецкорпус построен для психов, направленных в «Дурку» решением суда. Во всяком случае, кое-кому из персонала клиники удалось распознать в форме часовых у корпуса внутренние войска. Это, само по себе, могло и не значить принадлежности всего «13-го» к системе исполнения наказаний. Но с момента, как среди работников «Дурки» пошёл слух о тюремном назначении «13-го», охотников разузнать поподробнее, что же там делается, поубавилось.

Так или иначе, корпус жил отдельной жизнью, плотная завеса тайны окутывала его деятельность. Даже главврачу не дозволялось приподымать её сверх меры, определенной товарищами в белых халатах поверх военной формы из 13-го управления. Опытный врач, администратор и хозяйственник, Глеб Викторович Бессонов, пытался было настоять на том, что он, дескать, ответственное лицо на своей территории, а, значит, не может не вникать во все дела внутри больничной ограды. Ему отвечал средних лет гладко выбритый и коротко стриженый мужчина неопределённого возраста. По его словам выходило, раз учреждение исправно вносит на счёт клиники все полагающиеся арендные платежи, не имеет и не может иметь нареканий по технике пожарной безопасности, санитарному состоянию территории, соблюдению внутреннего распорядка, при этом, является абсолютно самостоятельным, к тому же, режимным учреждением, со своими правилами и со своим штатным расписанием, нет необходимости проникновения туда посторонних, хотя бы даже занимающих «соседнюю территорию». Последние слова взбесили главврача, и на другой день он отправился в горздрав с намерением подавать в отставку. За годы службы во всевозможных медицинских учреждениях, ещё с войны, он не сталкивался с подобным «хамством арендаторов». В горздраве его приняли сдержанно, выслушали, напоили кофе, после чего предложили путёвочку в Чехословакию. «Отдохните, развейтесь, – молвило ответственное лицо круглой формы, – по приезде и думать забудете о каких-то там арендаторах. Тем более, и не арендаторы вовсе, а смежники. Правильнее так называть». Главврач покинул горздрав с досадой, сжимая в руках портфель, в одном из отделений которого покоилась синенькая путёвочка, и горестно размышлял, как на своём рабочем месте постепенно лишается всякого влияния и способности отвечать за ситуацию.

«Ладно, – думал Глеб Викторович, – поеду в Чехословакию. Тем более, скоро август, как раз мой отпуск. Две недели в Карловых Варах с посещением Праги, Брно и пещер Моравского Рая – поистине царский жест. С чего бы им так меня одаривать? Не иначе, хотят уговорить не просто остаться, а ещё и этих «режимных хамов» терпеть. Дороговато оценивают мою лояльность! Ну и хорошо! Попробую быть лояльным. Хотя никогда особенно это у меня не получалось. Тем более, на своём рабочем месте». Но именно там главного ждал сюрприз. Едва он пересёк ворота территории, к его машине подошёл человек в форме и попросил принять конверт.

– Что такое? – недоумевающе воздел бровь Бессонов и получил однозначный, но оттого не более вразумительный ответ:

– Мобилизационное предписание.

Влетев к себе, прежде, чем скинуть плащ и облачиться в белый халат, Глеб Викторович разорвал конверт, вынул оттуда сложенный вчетверо листок, на котором красными чернилами было выведено: «В случае военной тревоги, сигнала стихийного бедствия, опасности природного или техногенного характера, а также в случае объявления чрезвычайного положения в городе, районе, республике или стране в целом, в связи с военными, политическими, экологическими, биологическими и иными угрозами, предписывается прибыть в Корпус № 13 с пакетом № 1 документации клиники в распоряжение подполковника медицинской службы профессора В. Я. Беллермана».

– Чепуха какая-то! – в голос подумал Главный и, разорвав предписание на клочки, выбросил его в урну под столом. – Какие политические и экологические угрозы? Двадцатый век на дворе, мы в самой передовой и спокойной стране! О чём они?! Вечно дармоеды в погонах из штабов гражданской обороны понапридумывают чепухи, потом отдувайся! То противогазы проверяют, то состояние наглядной агитации, то еще какую-нибудь хреновину… Мне делать больше нечего, как противогазы перекладывать или…